***
Уходим в путь – туда, где нам не будет горько жить.
Глядим на жизнь по сторонам – на прелести и жуть.
Пусть жесть вокруг, пусть жжёт металл закатной кутерьмы!
Но коль губищи раскатал на жизнь – не бойся тьмы.
И в беспросветных ebenjah не сильно рыло строй –
К тебе на аэроконях рассветною порой
Сквозь осквернённый Петроград, чрез топкий Ленинбург
Из Петербурга аккурат явится демиург.
***
Лене Элтанг
ДР прошёл весьма успешно. Явились добрые друзья,
Слегка побитые, конешно, недобрым временем, я-я.
Шесть дам и, м-да, два корифана + именинник – пупс земли.
Коньяк. Торт «Прага». Брют. Лафа, но…похмелье зиждилось вдали.
И вот уже почти полгода я опрокинут в гущу тьмы –
В кривые щели небосвода, в косые сети кутерьмы.
Я провожу в воздушных ямах дни жизни – сумрачные дни,
Приди ко мне, Великий лама, и тайну жизни проясни,
Чтоб мой грядущий день рожденья не омрачился бодуном
И чтоб царило наслажденье в моём виталище хмельном!
* * *
Оле Хохловой
на почве байхового чая
в траве изменчивой густой
себя я просто расточаю
и наполняюсь пустотой
а ты исполненная светом
на почве схваченной ледком
гуляешь ли в обнимку с летом
и с ним целуешься тайком?
* * *
Вот и пришла зима
Время беречь тепло
И не сходя с ума
Помнить про ремесло
Нужно служить и жить –
Логике вопреки
Тихо лежать и гнить
На берегу реки
АНТИГИМН СТРОИТЕЛЕЙ ПЕТЕРБУРГА
Мерзавец Петербург, на невских берегах
Болоту сводный брат, фурункул островов,
На стогнах у тебя, в дворцах и во дворах
Дух мертвечины спёрт, гомункулус Петров.
Устроен город сей на крови и костях,
За триста зыбких лет почивших в нём не счесть.
По правде, и теперь в его гнилых сетях
Утопленников тьма и душегубы есть.
Так пусть подённый труд строителей всегда,
В осенний сонный день, в липучий летний зной
Зовёт в кромешный мрак другие города,
Как чёрный командор эскадру в мир иной.
CAPRICE
В Петербурге рождённым
естественна тяжесть сорочки…
Галина
В Петербурге рождённому свойственна свежесть сорочки
Из матерой материи – тёртой трухи неживой;
На болотистой почве торчит, уцепившись за кочки,
Очарованный город, склонивший главу над Невой.
Неспроста, засмотревшись с моста на простудные воды,
Я внезапно увижу, как кружит над зеркалом бриз,
Разрывая в кривой амальгаме свинцовые своды
Петербургского нёба – чухонский природный каприз.
Я увижу круги на воде от упавшего с моста,
Оскверненного северным взором прожжённого дня…
На другом берегу покачнётся Васильевский остров,
И тягучая тина течения слижет меня.
2002
ТВОРЧЕСТВО
Пребывая отчасти во власти
Прободенья бессмертной души,
От земной неуёмной напасти
В клинч сомнений уйти не спеши.
Будь как Тайсон – обгрызивший ухо
У соперника в стрёмном бою…
И – обхезавшись – сгинет непруха,
Если ты не увязнешь в строю
Перемётных артельщиков слова,
Гастарбайтеров книжной трухи...
И на свет из сознанья гнилого
Бычьим цепнем полезут стихи.
МОРОЗ. НЕКРАСОВ ОТДЫХАЕТ
Декабрь карабкается крабом по петербургским площадям,
Волынку тянет по ухабам, прохожих лупит по мудям…
В лапту играет по старинке детьми, укутанными в мех.
В прорешке, в дырочке, в ширинке щекочет тайное у всех.
И прежде чем, покинув койку и опроставшись поутру,
Ты рыло, как свинья в помойку, просунешь в кроличью нору
Своих срамных воспоминаний о жизни южной затяжной –
Взгляни в окно: коробки зданий увиты вьюжною сплошной
Морозно-мерзостной завесой… И уясни: декабрь – он зол.
Будь хоть метрессой, хоть принцессой, – залезет подло под подол
И ледяным взъярённым шванцем незримо выстудит зело,
Украсит рыло померанцем и превратит его в мурло –
Легко, коль выползешь наружу из пакли, падла, на мороз,
Болотной нежитью на сушу... сиди, не рыпайся всерьёз!
* * *
Я проснулся рано – в три, почесал свой рот,
Заключил с собой пари – жизнь страшна or not? –
Поглядел на мир людей я наоборот,
Как на скопище идей смотрит горний крот.
Да, проделаны ходы мною в пустоте,
Да, небесные плоды я сокрыл в Норе…
Но – в темнице чувств моих на кривой версте
Я, как дольний сокол вниз, взгляд вознёс горе
И увидел – там, вдали, на краю небес –
Боги ангелов пасли – и смеялся бес…
* * *
В Крещенский мороз отрубили тепло –
В Норе у меня… безмазовый сюрприз.
По этому случаю плющу мурло,
Взирая с опаской в(сомнительный)низ:
Не пол, а улёт – не паркет, а каток!
Где люстра была – там возник сталактит –
Соседской воды затвердевший поток…
Что ж… Сколь бы я ни был знатён и мастит *–
Я выйду на улицу с ломом в руках –
Мне влом, но планида – откалывать лёд –
Витать в облаках – не судьба впопыхах:
Я вновь отменяю волшебный полёт…
Направь же, читатель, свой калейдоскоп,
Как я – Магеллан галактических грёз –
В Крещенский мороз, в петербургский раскоп,
Где я закопался, похоже, всерьёз!
* Мастит – здесь не заболевание молочных желёз, а краткая форма прилагательного «маститый»
В ДОЗОРЕ
A. Ж.
Ты пережила свой яд, мать-кобра. Твоим сокровищам нужен новый страж...
Киплинг, «Маугли»
Мне жаль, старик! но ты сгубил свой йад,
Он прел, незрел и не сразил в натуре
Ни чорных птиц! Ни хладнокровных гад!
Ни их гнездилищ в Санкт-Литературе.
Мне знать о сём положено! Засим
Ниспослан свыше я служить поэтом!
Ответственным! Мы в воздухе висим.
Он – в «Англетере» в петельку продетым,
Она – Елабугу болтает на петле,
На них с земли взирают с пиететом…
Я – между тем – болтаюсь на земле,
Петляя между тем и этим светом.
ЗВЁЗДЫ Э… СТРАДЫ
Огурец – прирожденный эстрадный певец,
Круче перцев из «Фабрики звёзд» –
И когда он поёт – это мега-*издец,
Супер-пупер-оттяг в полный рост!
Все морковки, балдея, пускают ростки,
Земляника усами вертИт –
А картофель – в экстазе таращит глазки...
Сельдерей же – напротив, сердит:
«Ноль-ноль-пять децибел! Ишь распелся, дебил!
Не даёт, bljad', спокойно поспать!
Эх, будь я человеком – убил бы. Убил!
Засолил бы и съел, твою мать».
Человек же проходит – не слыша ничё,
Ибо ухом – увы – туговат...
«Огурец! Огурец! жги, давай blja, ещё!» –
Восклицает в отпаде томат...
НА СКВОЗНЯКЕ
май
не за горой
за двойной дырой
он висит в тепле
с лыбой на мурле
там же и апрель
гонит акварель
прощелыга март
мечет ветр на фарт
там моя любовь
пользует люголь
застудивши зев
сам я оборзев
кувыркаюсь там
веснеяный в хлам
ПРЕБУДЕТ
Л. Ворсулевой
Влезу в воду – заводнюсь.
Заводной сегодня день.
Я не сплю, я длюсь и снюсь
Всем. Всему вокруг. Воздень
Крылья – ангел мой земной –
Лени лань, юдоли лунь,
День возьми в ладонь со мной,
Целокупный день-июнь.
Ты сон мой, и я с тобой.
Кем ни слыл бы, с кем ни стыл –
Ты со мной – Мой Б-г, бог мой,
Мы – любовь. Доколе сил…
МЕТРОПОЛИТАЙНА
«Magical Mystery Trip»
давай сойдём во двор
с высоконорных гор
по льдистому пушку
на-spray’евшись к дружку
dub с ним в нирв… wow впасть
толпой втекаем в пасть
кишечника метро
внедряемся в нутро
блестящий поезд-глист
подгонит maschinist
прелюдия проста
вселяемся в глиста
der praktikum простой
сливаемся с глистой
в телесной тесноте
болтаемся в глисте
порывисто-просты
выходим из глисты
вылазим из земли
сугробы корабли
на трезвом пустыре
напрягшемся горе
по льду-нетопырю
плывём по пустырю
скрозь свару января
до сходней <с> пустыря
ВЕЧЕРНЕЕ (вчерне)
оле-хохлове
Быть может, настала пора
Влюбиться в тебя, ё-моё,
И грезить тобой до утра,
Точней – до утрат точек с «Ё»…
А чо – неприкольно? Отстой?!
Голимый по ходу расклад?
Кому это нужно?!!
– Постой,
А пара рулонов рулад,
Которые я сочиню,
Чтоб душу твою охмурить –
Блестящих, подобных огню,
Что в горних софитах горить?!
А трепетный – сызнова – вздрюк,
Который вставляет зело,
А счастья изысканный крюк?!
Ведь это моё ремесло!
Ужели тебе – положить
Ваще на волшебную страсть?
Подумай, ведь время бежить,
Линяет козырная масть.
***
В Петербурге сникает жара,
Сокращается солнечный свет:
30 градусов было вчера,
а сегодня семнадцать — привет.
Вот пройдёт месячишко-другой
И разверзнутся хляби небес,
А ещё через пару — пургой
Станет весь этот летний шартрез.
Так и нам — было жарко вчера,
А сегодня — тепло, но не жжёт.
Не в облом завершилась жара —
Бабье — нежное — лето грядёт.
..........................................
Пусть по первому льду сложен путь,
Но до стужи и полной пурги
Мы с тобой добредём как-нибудь,
Нарезая по жизни круги.
Приоткрыла правда дикая
Дыры глаз из темноты,
Искривила рыло, гикая:
«Ты! Во всём виновен ты!»
И ни крестное знамение,
Ни волшба, ни образа
Не обманут это зрение,
Эти белые глаза.
* * *
Мы знакомы с тобой много дней, но немного часов –
Ты похожа на сон – сон, в котором пылает пожар;
Ты похожа на дом – дом, который закрыт на засов,
И на суку, чей вид, несмотря на всю прелесть, поджар.
Осторожной рукой я беру тебя нежно за грудь,
Я пытаюсь познать твою суть, твою сущность – тебя.
И я вижу, что ты тяжела и опасна, как ртуть,
Что ты катишься вниз, свою жизнь безвозвратно губя.
Нам осталось всего – ничего в петербургской зиме,
В темном мареве, где гололедица цепко царит –
Я пока ещё жив и ещё пока в здравом уме,
Только мордой лица – словно хрен волоcатый – небрит.
Посмотри же внимательно вглубь занесённых дворов,
Чтоб увидеть следы на снегу, уводящие нас,
Шаг за шагом в пространство иных занесённых миров,
Где мираж нашей жизни погаснет… точнее – погас.
